Сосед с ногой

Напротив нашей– квартира. Нехорошая квартира, неспокойная. Там давно живут сильно небедные люди, которые часто сменяют друга так, что и не разберёшь уже – то ли хозяева, то ли жильцы. И началась эта чехарда – с ограбления. Когда среди бела дня оттуда вынесли всё – в больших картонных коробках, не спеша, без шума. Молоденький милиционер, который приходил к нам «снимать показания», по секрету поведал, что даже ручки в ванной открутили: от душа, джакузи и чего-то там ещё. Что же это были за ручки – золотые, что ли? Мне до сих пор интересно, как вспомню изумление того милиционера. Он нам и про деньги рассказал – сколько из сейфа вытащили. И про шубы. И про золотишко-камешки. Очень это всё его поразило – он зелёный ещё совсем, как телёнок наивный. Мы о таком не спрашивали – но слушали с интересом. Так что, это мы с него показания сняли. Самим-то нечего было рассказать – хотя мы были дома весь день, но ничегошеньки не слышали. И никто в подъезде не слышал. А хозяйка уж как сокрушалась – деньги-то не свои, а фирмы, она должна была куда-то там их везти, и они совершенно случайно оказались дома в сейфе. Именно в этот день. Разбойников не нашли. А она - быстро продала квартиру, и почти сразу переехала в новый элитный дом неподалёку – с охраной, огромной лоджией, видом на тихий двор и подземным гаражом. Квартиру там купила, видимо, фирма простила долг и даже помогла материально улучшить жилищные условия? Наш-то дом, хоть и в красивом престижном старом месте, да и сам фасадом радует – но квартира не очень: окнами на гудящий проспект, жаркая и душная и, по нынешним меркам, тесновата. И народ – всё больше из старых замшелых. Как когда-то говорил – исключительно по слухам –  Арутюн Акопян, перебравшись в Москву: «В Москонцерте совершенно не с кем общаться – здесь все так плохо одеваются!» В общем – уехала с Богом. А золотые ручки – и заново купить можно. Если, конечно, их действительно воры свинтили и они не припрятаны в загашнике. Странное в общем было ограбление  - из «висяков».

У нас с этой квартирой общий балкон. Когда-то меня это слегка тревожило. Воображение богатое - и я представляла себе, как тёмной ночью нехорошие злые люди снова придут их грабить и переберутся к нам, раз уж всё так ловко складывается. Или – через нас – да в ту квартиру. У нас же нет их системы безопасности и бронебойной двери. И пострадаем мы ни за что ни про что. Я даже ночью к стенке лицом не поворачивалась – чтобы быть всегда начеку! А то подкрадётся кто сзади и – хрясь топором, и покатится голова с кровати через всю комнату. Подпрыгивая слегка и разбрызгивая кровушку. Вот такой журнал «весёлые картинки». Но – афобазол нам поможет – я уже давно не вспоминаю вечерами про то, как круглы головы, остры топоры и тонки шеи.

А когда-то поза-позавчера там жили вполне обычные люди. В смысле золотых ручек обычные – это было до-джакузное время. В остальном они, как все люди, были не вполне обычны и ненароком, а оставили свой глубокий след в душе. Скорее всего, даже и не догадываясь об этом. Жена была явно дамой не так чтобы совсем простой – не без образования и претензий. Но ещё более явно было то, что её землистый цвет лица и бегающий взгляд  неспроста – она по-тихому и, похоже, по-чёрному, пила за закрытыми дверями квартиры. Одна, беспробудно. Через некоторое время перебралась за город на дачу, на ПМЖ – видимо, там ей было спокойнее расслабляться. А муж её – у него были свои маленькие, а вернее, молоденькие  причуды: преимущественно блондинистые, голубоглазые и не изуродованные излишним интеллектом. Он сам походил на сатира: кудрявый, с масляными хитрыми глазами и вкрадчивым голосом (я думаю, у сатира должен быть именно такой). Только сатиры – те, которых греки успели вылепить – все такие компактные, жилистые, мускулистые – посмотреть приятно, даром что козлы. А этот был крупный, рыхлый, белый, самодовольный;  да ещё и ходил по дому в атласном халате на голое тело. Откроет дверь, когда выходишь из лифта – и демонстрирует тебе свой халат и наличие  в квартире очередной красотки – нарочно с ней громко переговаривается. А зачем дверь открывал, раз там такой интим разгорается? А чтобы по-соседски поздороваться – он был очень вежливый, обходительный и галантный. В общем, на редкость обаятельный мужчина.

Как-то этот  обходительный позвонил мне в дверь и попросил по-соседски помочь. Ему надо было написать письмо в Израиль – по-английски. Ну а что мне стоит, по-соседски – я сказала, что переведу. Ничего там не было особенного, всякие расшаркивания и пожелания и обещания навестить. Только вот в середине письма было поздравление с Пасхой. А это только по-русски можно слово это – и про праздник православных,  и про иудеев. Про последних только уточняют обычно – еврейская Пасха. А иногда не уточняют – если и так понятно, о чём речь. А вот в английском – там всё чётко: два разных слова, и никуда не деться! Или ты христианин, или иудей – никакой недоговорённости! Я – помните – в Израиль пишу, по-английски, и время как раз посерединке между двумя праздниками. Говорю: «Уточните, друг мой, какую именно Пасху вы имеете в виду». Сатир мой вдруг засмущался, раскраснелся, весь так засуетился и говорит: напиши просто Пасха, а они пусть разбираются. Я ему пытаюсь объяснить, что так никак не получится. Только он в упор не видит-не понимает-не хочет понимать моих объяснений. Ну что я  - с мужчиной буду спорить? Который не хочет признаваться почему-то, что его друзья в Израиле отмечают Песах? А может, он вообще далёк от религии – зачем тогда с чем-то там поздравлять? Но – из письма слова не выкинешь – если написавший не хочет! В общем, поздравила с православной Пасхой; скорее всего, правоверных иудеев. Отдала ему бумажку с письмом. И скрылась у себя – забыть позор.

Только это не конец истории. Потому что на следующий день в мою дверь позвонили. Это был апофеоз, расплата за готовность помочь ханже-сатиру в атласном халате! За дверью стоял сосед, в руке у него было нечто, завёрнутое в бумагу наподобие букета. Только это был не букет. «Я хочу тебя отблагодарить!» Да. Он так и сказал. Я ещё до конца не поняла, что в кульке, но уже поняла, что мне этого не надо. Но сосед не из тех, от кого можно отбрыкаться с лёгкостью – годы сатирской тренировки сделали его привязчивым как банный лист. К тому же, он искренне был уверен, что меня осчастливил необыкновенно. Редким дефицитом. Ибо в кульке была – нога. Телячья. Не из магазина – из деревни. Мохнатая, живой телёнок был нежно-палевым. С неровно отрубленным краем. Довольно большая и тяжёлая. Одна. Сосед обстоятельно объяснял, какой чудный будет холодец, а почти ещё живая нога оттягивала мне руку. И я себя чувствовала маньяком, который готовится распихать куски расчленённого тела по полкам холодильника. Хотя нога была одна. Но и я не маньяк – мне хватило впечатлений.

Я никогда не интересовалась вегетарианством, но я понимаю людей, которые рассказывают истории, как в одночасье всё у них внутри перевернулось, и больше они мяса – ни-ни. Видимо, я не настолько тонка, чтобы всю жизнь лопать исключительно пророщенную пшеницу и листья одуванчиков. Но в тот день я была близка к такому решению.

Когда он ушёл, безмерно довольный собой и собственной щедростью, я замотала ногу несчастного телёнка в пять слоёв газеты и побежала во двор – к контейнерам. И бросила дефицит для холодца на самое-самое дно.  Контейнер был пустой, и нога глухо ударилась о дно, когда упала. Но я и сейчас вот чувствую вес этой ноги, как будто держу её. И иногда вспоминаю эту историю, когда слышу: «почки, печень, сердце, язык, мозги, вымя», «Пельмени из мяса молодых бычков».  И даже «Молоко любимой женщины», «Душа грешницы», «Бычья кровь». А ведь я очень люблю печень. И мозги с зелёным горошком – давненько их не ела. Да и пельмени «из молодых» недурны. И всё же – надо что-то делать, товарищи! Или с нашей жизнью, или с языком! Нельзя пить «Молоко любимой женщины», заедая тушёным выменем и мозгами с горошком!

Я была рада, когда он продал квартиру и уехал. Ну и ладно, что другие соседи чудят, режиссируют собственные ограбления, устраивают мини-бордель (да, было и такое), и у нас общий балкон. Я знаю: они не принесут мне мохнатой телячьей ноги с нестоптанным ещё жизнью копытцем, посверкивая при этом глазами старого обрюзгшего сатира.

Вот вам и еврейская Пасха. Она же Песах или Пейсах.

PS А это стих, который мне в детстве бабушка часто читала, и я его люблю:

Я телёночка любила – был он маленький,
Свежей травкой угощала – на завалинке.
Как за маленьким ходила – за ребёночком,
Навсегда ему велела – быть телёночком…

Теги: зулусьи россказни

Отредактировано zulus (2012-07-14 10:54:41)