Юго-Западная

Сегодня вечером, около десяти, я зашла в метро на Юго-Западной. Я езжу в метро каждый день, правда, своими проторёнными путями. На этот раз я ехала из гостей, по ветке, на которой бываю лишь изредка. У меня географический кретинизм. Хотя я живу в Москве всю жизнь,  всегда страшно боюсь вопросов: «Как отсюда добраться до…?» Я не спешу, мне не лень ответить, я просто никогда не могу сообразить. Я не запоминаю цвета веток метро, пересадочных станций, маршрутов, по которым не езжу постоянно. Почему? Потому что кретинизм. И ещё – потому что я езжу на автомате, сознательно отключаясь от процесса – иначе не выжить в толпе спешащих людей. Они обтекают тебя, а ты плывёшь и думаешь о своём. Как сквозь пелену тумана различая вагоны, нужные станции, переходы, лишь краем глаза замечая привычные фигуры привычно поющих в привычное время на привычном месте метровских музыкантов. И репертуар у них привычный – на моей ветке – жгучие романсы поставленным женским голосом с подвыванием «для страсти», а из инструментального – вальс Доги из кинофильма «Мой ласковый и нежный зверь». Замечательный вальс, который так омерзительно и фальшиво заиграли в московском метро.

Вагоны я тоже не замечаю – они ведь сегодня точно такие же, как и вчера. В основном грязновато-зелёные снаружи, со светлыми стенами и низкими сиденьями внутри, все обклеенные рекламой. Есть поновее – те светло-серые, с синими и белыми полосами по бокам и Российским триколором спереди. Ещё есть вагоны, которые мало кто видел, но я их тоже знаю, потому что их пустили именно на моей ветке. Они розовые, с картинами из запасников московских музеев внутри. Их я вижу редко и каждый раз радуюсь. Как будто получила маленький подарочек. Даже когда за народом картин не разглядеть – всё равно, их ведь так мало, что сам факт поездки в таком вагоне примечателен.

Сегодня на Юго-Западной, когда подъехал поезд, я сразу чуть напряглась и выплыла из своего полусна наружу. Даже не успев понять, что не так, почувствовала, что что-то всё же не как обычно. Уже войдя в вагон, осознала – снаружи он был песочно-жёлтый, с коричневыми полосами. Тогда я огляделась по сторонам. Это было странное чувство – как будто я попала то ли чуть в другую страну, то ли чуть в другой город, то ли чуть в другое время. Вроде, всё почти так, а всё же не так. Стены – жёлтые, краска накатом поверх ребристой поверхности: кружок-ромбик-канделябры. Где я это видела, ведь таких стен нет, а я их всё-таки помню? Поняла – в детстве были такие. Сиденья – не теперешние, а высокие, дерматиновые, с пружинами, которые можно прощупать рукой, я проверила. Никакой рекламы – ну совсем никакой; так что даже слегка жутковато, когда осознаёшь факт её полного отсутствия. И на потолке, вместо продольных плафонов дневного света, висят стеклянные светильники с лампочками внутри. Какой-то странный винтаж, при том, что видно – вагон новенький, чистый. Краска свежая, материалы современные. А самое безумное – люди. Никто – ну никто – не удивляется, все мрачно смотрят в никуда или прикрыли дремотно глаза. Чувствуешь себя полным дурачком, может, так всегда, просто ты не замечал? И вдруг – голос! Мальчик, лет пяти, с мамой: «Я этот вагон никогда не видел! Слышишь? Я никогда не видел этот вагон!» Радостный такой голос, удивлённый. Спасибо, мальчик, нас теперь двое!

Я думаю, люди очень часто сами отказывают себе в радости, закрывают на неё глаза. Как вот эта мама, которая сейчас на ухо мальчонке терпеливо объясняет, что не надо шуметь, когда люди кругом. Нет бы - порассматривать такое чудо чудное и попредставлять. Может, его для кино о старине такой запустили? А может, скоро везде такой винтаж будет? А может, новых не хватает, так вот подлатали старьё? В любом случае – здорово! Смотри, какие на стене ромбики и канделябры, проведи рукой, они ведь ребристые!

Отказывают себе в радости заметить маленькое-премаленькое, но чудо рядом. И если смеются хором- то над кем-то или над чем-то. Ведь смех и радость в любом случае необходимы, как чай и бутерброд поутру. Так или иначе прорвутся в жизнь.

Раньше мне было не по себе, когда на улице мне улыбались совсем чужие люди. Или здоровались. Мне кажется, со мной это происходит чаще среднего. Теперь я этому радуюсь и даже горжусь. Поздороваться с совсем-совсем чужим человеком на шумной улице большого города, не разбираясь, ошибся он или просто так вот ему захотелось тебя выбрать и осчастливить приветом и улыбкой – это здорово. Это теперь одна из маленьких радостей, которые я храню в своей шкатулочке. И пусть у каждого будет своя. И мы почаще просыпаемся от вынужденного полусна своей ежедневной жизни, чтобы что-нибудь новенькое туда запихнуть.

Теги: зулусьи россказни